Кесаретский поросенок-ритуальное блюдо

[Олива]

Кесаретский поросенок.
Ритуальное блюдо ужина в Васильев вечер, накануне Нового года.

Кесаретский поросенок - ритуальное блюдо, непременная принадлежность ужина в Васильев вечер, накануне Нового года. Свое название это блюдо получило, соответственно, по имени св. Василия Великого, или Кесарийского, день памяти которого приходился на 1 января (по ст.ст.). В народе св. Василий Великий назывался Кесаретским; особенно этого святого чтили пастуха, так как он считался покровителем свиней. В этой же связи Васильев день крестьяне называли еще "свиным праздником".

Приготовление блюд из свинины, приуроченное к святочному периоду, имеет общеевропейское распространение: "Свиное мясо, свиная голова, колбасы и какое-либо печение в образе свиньи составляют необходимую принадлежность Васильева вечера и рождественских святок не только у русских, но и болгар, сербов, румын, в Сицилии, Англии, Германии, в скандинавских землях и на Кавказе" (Сумцов Н.Ф., 1890, с.134).

Закалывать свиней полагалось 30 декабря (по ст. ст.); в этот же день варили свиные желудки, а так как это был день памяти мученицы Анисьи, у русских он получил название "Анисьи-желудочницы". По печени и селезенке свиней крестьяне гадали о зиме: ровная и гладкая селезенка - зима будет суровая; если она к спине толще - холода наступят в конце зимы; печень, толстая в середине, - стужа начнется с половины зимы; расширение печени к брюху - морозы будут с перезимья, то есть после зимы.

Вплоть до конца ХIХ в. сохранялись две формы ритуального вкушения кесаретского поросенка: отдельной семьей и всей крестьянской общиной.

В первом случае съедание праздничного поросенка, как и кутьи, и других ритуальных блюд, должно было обеспечить благополучие в широком смысле для каждого данного крестьянского хозяйства. С идеей полноты жизни, в крестьянском понимании, соотносится, по всей видимости, то, что полугодовалого или нескольких месяцев поросенка зажаривали обязательно целиком, какой бы величины он ни был.

До трапезы перед иконой зажигали свечу и молились Василию Великому, после чего старший в семье троекратно поднимал блюдо с поросенком вверх, каждый раз приговаривая: "Чтобы свиночки поросились, овечки ягнились, коровушки телились" (Максимов С.В., 1994, с.275). Приподнимание или подбрасывание вверх ритуальной пищи, преследующее продуцирующие цели, свойственно традиционным обрядам как аграрной направленности (подбрасывание яиц и плодов деревьев перед посевом), так и семейным (приподнимание каши к потолку во время крестинной трапезы; поднимание и преломление пирога над головой невесты на свадебном пиру и под).

Разделение поросенка на части называлось "кесаретского ломать"; причем жаркое действительно не резали ножом, а ломали руками. Так, в Орловской губ. сначала хозяин оставлял себе голову, а затем раздавал куски мяса всем членам семьи по старшинству.

В Курской губ. прежде, чем приступить к поросенку и к ужину вообще, на стол насыпали семена различных зерновых культур так, что они представляли собой изображение креста в круге. Эти семена покрывали скатертью и уж затем садились ужинать. Сначала ели горячее (борщ), а после все вставали, и старший трижды поднимал блюдо с поросенком к иконе и ставил на то место, где под скатертью находились семена. После постановки блюда на место все присутствующие молились Василию Великому, чтобы в хозяйстве водились и свиньи, и другая скотина. Троекратно повторив действия с блюдом и чтение молитвы, семья садилась за стол и продолжала ужин. Во время вкушения кесаретского поросенка один из маленьких детей сидел под столом и хрюкал. Этого ребенка кормили жарким позже. В некоторых местных традициях глава семьи подавал хрюкающему ребенку кусок мяса под стол.

Использование в новогодней трапезе именно свинины объясняется традиционными представлениями об особой плодовитости свиньи, что подтверждается реальной действительностью: из всех домашних животных свинья приносит наибольший по количеству приплод. Вкушение пищи, приготовленной из такого животного, являлось актом приобщения человека к силам и способностям, которыми животное наделялось в народном сознании. Обряд съедания кесаретского поросенка представлял собой магическое действо, направленное на вызывание плодовитости скота, урожая, изобилия и благополучия в хозяйстве.

После трапезы кости от съеденного поросенка было принято уносить и оставлять в свиной закутке, или "свинухe"; в некоторых местных традициях для этого выбирался кто-либо из гостей, и кости носили в свинарник по одной; в Орловской губ. это делала хозяйка дома.

Кесаретский поросенок был как достоянием отдельной семьи, так и всей общины: в центральных губерниях России односельчане могли заходить в любую избу, где было приготовлено это блюдо, и есть его. При этом каждый гость должен был дать хозяину за поросенка денег, сколько мог; деньги на следующий день относили в приходскую церковь в пользу причта.

Еще более архаичная форма ритуального вкушения кесаретского поросенка - всем миром-общиной - еще в ХIХ в. сохранялась в Вологодской губ. Так, в Сольвычегодском уезде рано утром в день Нового года крестьяне со всего прихода съезжались на погост, привозя с собой свиные туши, в зависимости от достатка в хозяйстве: четверть, половину или целую свинью. Туши отдавали в пользу причта, а из голов варили в общем котле щи, съедаемые здесь же всем миром. В Никольском уезде в церковь приносили лишь головы свиней "без рыл" (со срезанными носами), которые после молебна с водосвятием окропляли святой водой. Часть голов так же жертвовалась причту, а остальные варили в котлах и ели всей общиной в церковной ограде или трапезной, угощая богомольцев и нищих. Не пожертвовать церковнослужителям свинины считалось большим грехом, так как эта жертва являлась благодарностью Богу за благополучие скота в прошедшем году, а также имела целью предохранить скот от падежа в наступающем году.

Кесаретский поросенок являлся не только ритуальным блюдом новогодней трапезы. У зажиточных людей целую неделю от Рождества Христова до Нового года свиная голова стояла на столе. Этот обычай типологически близок использованию в губ. украшенной бантиками свиной головы в качестве принадлежности свадебного стола в связи с приписываемой свинье, в народных представлениях, продуцирующей силы. Вареные свиные ноги являлись традиционным угощением для колядующих (см. Колядование).

Как и другая ритуальная пища (кутья, блины, кисель), приготовляемая к Святкам и другим праздникам, связанным с идеей "перехода", кесаретский поросенок нередко использовался в гаданиях. Во Владимирской губ. при закалывании свиньи к празднику, молодежь запасалась отрезанным от свиной туши хвостиком. Для гадания хвостик приносили в избу и резали поперек кружочками по числу гадающих. Каждый участник гадания втыкал полученный кусочек в щель между половицами, после чего в избу впускали собаку и смотрели, чей кружочек она схватит первым. Если кружочек принадлежал парню, считали, что он непременно женится в новом году, если - девушке - она выйдет замуж. Предсказательные свойства приписывались и непосредственно свиной туше. В Белозерском у. Вологодской губ. гадание с нею происходило следующим образом: "Берут конец полотна, "зачертятся", встают на него и спрашивают: "Скажи-ка, туша, сущу правду, что я думаю?" Свинья отвечает, например: "Угадай, сколько у меня суставов, тогда я тебе всю правду скажу". Если девица бойкая : "А ты угадай, сколько у меня утоцин и сколько вдоль основы?" Если туша отгадает, то девица и спрашивает: "Кто суженый?"" (Соколовы Б. и Ю., 1915, с.519).

Былички, сюжет которых основан на изложении гадания со свиной тушей, были широко распространены у русских, и их рассказывание нередко было приурочено к святочному периоду: "Вот погадали, погадали, а одна девка и говорит: "Пойдем-кось, девоньки, к поросенку слушать: у нас сегодня большущего закололи и тушу в амбар стащили, пойдемте". Вот и пошли, надо быть, пять девок. Сняли с себя кресты, немытика помянули, очертились ножиком и одна, которая посмелее, говорит: "Чушка, чушка, скажи, где мой суженый-ряженый?" - А поросенок им из амбара: "Отгадайте три загадки, тогда отгадаю всем суженых. Наперво отгадайте, сколько на мне щетинок?" - Отгадывали, отгадывали девки - на отгадали: где сосчитать щетинки на свинье? А поросенок опять: "Сколько во мне суставов?" - Опять не отгадали девки, а поросенок как рыкнет: "Ну, так я вас всех задавлю". - Девки бежать. Прибежали на беседу - лица на них нет. А хозяйка-то беседы, видно, догадливая баба была, бывала в этих делах: сейчас четырем девкам не голову горшки глиняные надела, а этой, коя загадывала, подушку положила. Вдруг как вломится в избу свинья. Схватила с одной девки горшок, думала, это голова, да о пол, схватила другой - о пол, да так со всех четырех, а с пятой схватила подушку и убежала" (Максимов С.В., 1994, с.242-243).

Подобные рассказы являлись своего рода теоретическим подспорьем в критических ситуациях, возникающих при гаданиях, а также "дидактическим" материалом для усвоения традиционных отгадок на загадки типа тех, что задавала свиная туша (см. Загадывание загадок в Святки).

Мотив говорящей туши соотносится с традиционными представлениями о связи свиньи с нечистой силой, использующей, по поверьям, это животное в качестве коня. Приписывание народным сознанием свинье признака "нечистоты" обусловлено также влиянием христианства: церковь истолковывала образ свиньи как воплощение бесовской силы. В этом плане показателен евангельский сюжет об исцелении Иисусом Христом бесноватых в Гадаринской стране: изгнанные из больных, бесы вошли в свиное стадо (Мф. 8, 28-34).

Возвращаясь к кесаретскому поросенку как святочной ритуальной пище, следует отметить, что отголоском его обязательного присутствия в составе блюд трапезы Васильева вечера можно, вероятно, считать широко распространенное до сих пор у русских приготовление к новогоднему столу студня из свиных ног.