Законы Яхве и демиургия как застывший в мир плач

[МАРИТА]

Законы Яхве и демиургия как застывший в мир плач

Авраамическое представление о мире изначально основано на фундаментальном травматическом опыте. Концепция creatio ex nihilo и жесткая трансцендентальная демаркация бога и мира наделяют сам акт создания мира и отстранение бога от своего создания трагическим компонентом, выраженном в заброшенности и одиночестве тварного мира.

Авраамическая онтология - это онтология страдания, акт творения - это акт травматического разделения бога и мира. В самой сути креацианистской парадигмы мировоззрения лежит фундаментальная травма нетождественности человека и мира, разделение бога и бытия.
Ветхозаветный историал – это череда событий, раскрывающихся как божественный замысел о мире, который постепенно разрушается и размывается через грех, через отступление человека от заданного богом порядка, через злоупотребление против бога своей свободной волей, начиная с Адама и Евы. Особое значение библейского понятия греха как акта экстремальной трансгрессии в определенной степени усиливает изначальную жесткую трансцендентальность между творцом и тварным миром.

Бог, качественно превышающий мир и онтологически отделенный от него, через человека пытается смягчить это разделение. Отношения между богом и Адамом не могут быть отношениями равных субъектов : между ними всегда лежала строгая онтологическая черта. Снисхождение бога в тварный мир компенсировалось системой запретов, которые должны были сохранить трансцендентальность бога для человека. Наличие необходимой демаркации, лимес между богом и человеком, богом и миром, это ключевая черта аврамиической онтологии.

Грех как нарушение запрета и заповеди, как преступление этимологически и семантически является актом трансгрессии.
Порядок и правила, созданные богом для поддержания своей трансцендентальности по отношению к сущему, можно расценивать как способ смягчения креационисткой травмы разделения бога и бытия. Монотеистическое представление о трансцендентальном, абсолютном боге в силу своей логической структуры требует всякого вынесения бога за пределы мира. Отсутствие тождественности бога и мира изначально драматично для сознания, но необходимо в силу самой сути представления о едином и всемогущем трансцендентальном над-бытийном боге.

Следование установленным правилам и запретам - это признание трансцендентальности бога и отсутствия тождественности между богом и бытием. Не случайно этимологически старославянское грѣхъ, древнегреческое аттическое ἁμάρτημα, ἁμαρτία и παράπτωμα, а также древнееврейское חֵטְא‏ обозначают, помимо преступления, трансгрессии, также и «промах», «непопадание в цель», несоблюдение порядка и правил. Греховные стремления человека, в данном контексте возможно рассматривать как тягу к преодолению изначальной травмы сегрегации бога от бытия.

И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. (Быт. 3:4,5)

Стремление первого человека преодолеть свою гносеологическую ничтожность, стать всеведущим как бог и познать аксиологические законы бытия не через откровение, но через единение с ним - это пантеистическая, политеистическая интенция к соединению бога, человека и бытия в едином экзистенциальном экстазе. Страдание глубоко укоренено и впитано в ткань религий откровения: в библейскую и христианскую традицию. Сама онтология и теология монотеизма создают условия, при которых человек имеет в себе априорное страдание. Изначальная травма творения, разделение бога и мира, усугубляется невозможностью компенсации и нивелирования жесткой трансцендентальной демаркации бытия и бога. Наличие греха как наказания за стремление к такому нивелированию порождает вторичную травматизацию человеческого сознания.

За нарушение запрета «от дерева познания добра и зла не ешь от него» (Быт. 2:17), бог вынужден наказать человека.
Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей;
и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;
терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. (Быт. 3:16,17,18,19)

Христианская сотериология это попытка сглаживания изначальной травмы разделения, однако, в отличии от пантеистической космогонической интенции Адама «быть как боги, знающие добро и зло», то есть интенции к соединению с богом через равенство с ним, спасение - это нивелирование изначальной травмы разделения через приближение к богу, признавая его бесконечно большое могущество, приближение по установленным им правилам. Мифологема грехопадения, отражающая недопустимое желание к слиянию человека и бога в качественно-равном измерении, сглаживается концепцией спасения. Спасение - это признание своей роли качественно более низкого существа, своего низшего онтологического измерения. Спасение наступает через исполнение своей природы, через познание и следование трансцендентальным божественным установлениям.

Адамическая трансгрессия греха как попытки нивелирования травмы разделения через слияние твари с творцом не допустимо, поскольку лишает монотеистического бога его трансцендентальности. Мифологема спасения представляет другой путь к смягчению травмы разделения - путь не слияния, но приближения. Именно христианское признание своей покорности, своей включенности в бытие как более низкое перед богом измерение создает возможность спасения, спасения как райское пребывание с богом, но не качественно равное соединение с ним.

Если грех есть восстание против бога, хула на божественный порядок и установления, то и страдания за грех есть простое следствие нарушения порядка бытия. Там, где человек ближе к богу, где он ищет создателя и приближается к Абсолюту, то есть к бытию в своей наиболее чистой эйдетической форме, к бытию, отделенного от бога, но созданного по его воли и его законам, страдание отсутствует и не может существовать, существование становится благостью, радостью, праведностью.

Григорий Темнов