История оборотней

[МАРИТА]

История оборотней

Оборотней называют также вервольфами (люпинами) или Гару, как они сами себя зовут, это воины Геи. Вервольфы - раса существ, рождающихся среди людей или волков и вырастающих среди них, обычно подозревая, что они, так или иначе, отличны от своих родителей. Достигнув совершеннолетия, вервольфы претерпевают Первое Изменение. К этому времени другие вервольфы - их истинная семья - находит их, чтобы забрать к себе. Так молодые Люпины узнают о своей истинной природе.
По легендам Братства Люпины происходят от детей Лилит - первой жены Адама, изгнанной из Эдема. Покинув Эдем, Лилит была беременна и четверо детей родила она в диких пустошах. Их взяли на воспитание медведь, волк, тигр и змея. Выросшая среди волков дочь Лилит Енойа положила начало расе Люпинов. В последствии она стала Патриархом вампирского клана Гангрел.
У вервольфов есть своя версия своей истории.В начале была Гея. Гея была миром, и мир был Геей. Но в этот Сад Эдема проник змей - Вирм. Никто точно не знает, что породило Вирма и что превратило его, великую силу равновесия, в великую силу разрушения, чем он является теперь. Но Вирм был неистов и болен подобно бешенному псу. Он погрузил свои клыки в тело Геи, и Мать кричала.
Вирм и его создания были и остаются главными врагами Гару. Он порождает монстров и духов зла - легионы нечестивых существ, которые сражаются, исполняя его волю. И Дети Каина – одни из них.
Гее нужны были воины. Тогда она обратилась к своим детям - всем существам Земли. Не один из них не был достаточно силен, чтобы сражаться с Вирмом в одиночку. Но одни из ее детей - люди - были умны, они учились использовать оружие, делать инструменты и создавали речь. Другие ее дети - волки - был великими охотниками и держались вместе, действуя все, как один.
Тогда Гея взяла самых сильных и умных людей и самых быстрых и самых жестоких волков и слила их в новую расу. Она сделала их расой непобедимых воинов, существами, которые могли игнорировать боль, рвать в клочья врагов и быстро бежать на четырех ногах. Так родились Гару.
В древние времена были другие Меняющие форму - верекошки, верепауки, верекрысы и другие, также имеющие своей целью сражение с Вирмом. Но война вспыхнула между ними и вервольфами, и многие из этих рас исчезли. И если кто-то из них существует и поныне, они прячутся от глаз Гару, помня, насколько свирепыми были те с их предками. Сегодня вервольфы помнят это как Войну Гнева и сожалеют о ней.
Распространившись по миру, Гару создали свои общества и законы, и один из главных из них – вступать в схватку с созданиями Вирма, встретив их – ибо в этом их долг и в этом их слава. Поэтому нет для Детей Каина врагов страшней и безжалостней, чем Люпины. Даже старейшины клана Гангрел, для которых дикая природа такой же дом, как и для вервольфов, не рискуют встречаться с ними.

"Heart of Midnight" (Ravenloft). Пролог

- Что-то город никак не успокоится... - пробормотал себе под нос молоденький стражник, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух. Прислонясь спиной к городской стене, он разглядывал раскинувшийся внизу город, состоящий из деревянных оштукатуренных домиков. Холодный лунный свет выбелил булыжные мостовые города, а над черепичными и крытыми соломой крышами домов неслись беспокойные серые тучи.
- Не бойся, - как можно тверже сказал себе стражник, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
В ночи раздался какой-то шепот.
Стражник вздрогнул и бросил тревожный взгляд вдоль стены, окружавшей город. Ему показалось, что неподалеку от него, на расстоянии брошенного камня, в нише стены скрючилась какая-то странная черная тень. Раздумывая, что. это может быть, стражник шагнул вперед.
- Минуту назад там ничего не было, - вслух подумал он, кусая губу. - Должно быть, это просто игра света.
Потом он увидел глаза.
Черная тень выскользнула из ниши и зашагала к нему. Черный широкий плащ развевался на ветру. Стражник замер на месте, неловко шаркнув по камням древком своей алебарды.
Темная фигура ускорила шаг и наконец побежала прямо на него. Капюшон плаща откинулся, и стражник рассмотрел худое, но правильное лицо юноши, глаза которого сияли, как новенькие серебряные монеты. У него не было ни доспехов, ни оружия и вообще никакой одежды кроме плаща, и все же он приближался. Стражник поднял топор и покрепче уперся ногами вхолодный камень.
- Стой!
Неожиданно плотное облако заслонило луну, и фигура юноши совершенно растворилась в наступившем мраке. Стражник покрепче обхватил древко алебарды и напряг зрение, пытаясь определить местоположение незнакомца, но не смог. Звук шагов неуклонно приближался, и их лихорадочный ритм заставил сердце воина забиться быстрее. В испуге он посмотрел на небо, тихо молясь, чтобы небо скорее очистилось.
Словно в ответ на его мольбы, облака неожиданно разошлись.
Серебряный лунный свет осветил юношу.
Только это больше был не юноша.
В проблеске лунного сияния стражник увидел широколобую и массивную собачью голову, серебристо-серый мех, похожую на пещеру пасть, обрамленную клыками и полосками белой пены, острые как серпы когти на передних лапах...
Это было его последнее воспоминание. Последовал мощный удар, и стражник отлетел назад к городской стене. Хрустнули кости, лязгнул металл. Он еще пытался стоять, но колени его подогнулись, и он рухнул на мостовую, словно тряпичная кукла. На булыжник хлынула кровь. Мертвые пальцы заскребли по скользким камням, но человек уже не мог подняться.
Еще один удар сотряс его тело, и стражник перевернулся на спину, ударившись затылком. Потом его тело снова переворачивали и трясли, но он уже не чувствовал боли. Невидящий взгляд его устремился к звездам, мимо яростных зрачков ночного убийцы.
Потом темнота сомкнулась вокруг него.
Вервольф торопливо рвал зубами мясистые ляжки трупа, поднимая окровавленную морду лишь затем, чтобы вдохнуть воздух. В груди его рождалось довольное ворчание, прерываемое лишь мокрым чавканьем, когда тварь с жадностью глотала кровавую пищу. Снова и снова оборотень вонзал свои клыки в еще теплое мясо. Никто не пришел, чтобы отогнать его от тела.
Через некоторое время дыхание зверя успокоилось. Окровавленная жесткая шерсть на морде и на загривке улеглась, а сияющие глаза погасли, став как тусклое серебро. Вервольф уселся на задние лапы, подальше от залитого кровью тела. Сытая отрыжка сотрясала его тело. Потом, по мере того как тени стали удлиняться в лунном свете, его тело начало изменяться. Выступающие скулы натянули лысеющую шкуру, клыки таяли как сахар и принимали форму зубов, острая морда становилась все короче, превращаясь в лицо, на передних лапах появились безволосые ладони и пальцы, задние превратились в ступни. Густая серая шерсть по всему телу оборотня редела, исчезая в упругой молодой коже.
Наконец таинственное превращение закончилось.
Под небом, по которому неслись тревожные серые облака, чуть посеребренные луной, сидел рядом с трупом юноша восемнадцати лет. Он был совершенно голым, если не считать жуткого одеяния из подсыхающей крови, которая покрывала его тело с ног до головы. Серебристо-серые глаза его были еще мутны, словно он только что проснулся.
Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение или сон, юноша бросил взгляд на распростершееся у стены тело. Стражник лежал совершенно неподвижно, его позвоночник был изогнут под каким-то неестественным углом. Вместо его правой ноги торчал изуродованный обрубок, словно истерзанный тупой пилой. Мышцы голени и бедра полностью отсутствовали, а в полутьме белели обглоданные суставы и перекушенные сухожилия. Юноша отвернулся.
- Проклятье! - негромко выругался он. Он знал, что убьет кого-то нынешней ночью, знал с того самого момента, когда накинул на плечи черный плащ и выскользнул в окно. Голод, терзавший его, был таким сильным, что преодолеть его не было никакой возможности. Теперь, однако, он насытился и не чувствовал ничего кроме тошноты.
Бросив взгляд на тело, юноша вздрогнул. Что-то на трупе шевельнулось.
Дрожа, юноша наклонился ближе и снова увидел движение на залитом кровью лице. Веко мертвеца снова приподнялось, глазное яблоко шевельнулось, поворачиваясь к юноше. Казалось, что стражник смотрит сквозь него на звезды и на облака высоко в ночном небе. В стеклянной поверхности мертвого глаза юноша увидел свое собственное лицо, искаженное страхом.
Между тем стражник чуть пошевелился, его глаз медленно закрылся, и он замер неподвижно.
Еще некоторое время юноша со страхом рассматривал тело. Наконец он осмелел и, протянув руку, дотронулся до похолодевшего плеча мертвого человека.
- Мне очень жаль, - прошептал он.
Затем он вскочил на ноги и, подхватив свой плащ, скрылся в темноте.